пятница, 15 ноября 2013 г.

Цвет "Дамского счастья" у Эмиля Золя

Рабыням роскоши и моды...


Эдгар Дега Дамский магазин. 1884

Если хочешь выжать из людей все силы и даже сыграть немного на их честности, их следует прежде всего столкнуть с их же потребностями.
Эмиль Золя "Дамское счастье"


"...Сначала  их  поразило  замысловатое
устройство выставок: вверху по диагонали были расположены зонтики  в  виде
крыши деревенской хижины; внизу на металлических прутьях  висели  шелковые
чулки, словно обтягивавшие округлые икры;  тут  были  чулки  всех  цветов:
черные с ажуром, красные с вышивкой, тельного цвета,  усеянные  букетиками
роз, и атласистая вязь их казалась нежной, как кожа блондинки. Наконец, на
полках,  покрытых  сукном,  лежали  симметрично  разложенные  перчатки   с
удлиненными, как  у  византийской  девственницы,  пальцами  и  с  ладонью,
отмеченной какою-то чуть угловатой, поистине девичьей грацией, как все еще
не ношенные женские наряды. Но особенно ошеломила  их  последняя  витрина.
Шелк,  атлас  и  бархат  были  представлены  здесь  во  всем  разнообразии
переливчатой, вибрирующей  гаммы  тончайших  оттенков
:  наверху  -  бархат
густого черного цвета и бархат молочной белизны; ниже  -  атласные  ткани,
розовыеголубые,  в  причудливых  складках,  постепенно  переходящие   в
бледные, бесконечно нежные  тона;  еще  ниже,  словно  ожив  под  опытными
пальцами продавца,  переливались  шелка  всех  цветов  радуги,  -  отрезы,
свернутые в виде кокард и  расположенные  красивыми  складками,  точно  на
вздымающейся груди. Каждый мотив,  каждая  красочная  фраза  витрины  была
отделена от другой как бы приглушенным аккомпанементом - легкой  волнистой
лентой кремовых фуляров. А по обеим сторонам витрины высились груды  шелка
двух сортов: "Счастье Парижа" и "Золотистая кожа": шелка  эти  продавались
только здесь и были из ряда вон выдающимся  товаром,  которому  предстояло
произвести переворот в торговле новинками..."





Эдгар Дега Модистки. 1882


"...Глаза  Денизы  были  еще  полны
блеском витрин "Дамского счастья", а потому ее особенно поразило убожество
лавки, приютившейся в первом этаже; низкий  потолок  словно  придавил  ее,
сверху нависал второй этаж, а узкие окна в  виде  полумесяца  были  как  в
тюрьме.  Деревянные  рамы  того  же  бутылочного  цвета,  что  и  вывеска,
приобрели от времени оттенки охры и асфальта; они окаймляли две  глубокие,
черные, пыльные витрины, где смутно виднелись нагроможденные друг на друга
штуки материй. Отворенная дверь вела, казалось, в сырой сумрак погреба..."


Эдгар Дега У модистки. 1882

  
"...Ей припомнились все истории, рассказанные дядей; они
возвеличивали Муре, окружали его ореолом, делали его властелином  страшной
машины, которая с самого утра держала ее железными зубьями своих колес.  И
за его красивой головой, за его  глазами  цвета  старого  золота,  за  его
холеной бородой ей почудился образ умершей  женщины,  г-жи  Эдуэн,  кровью
которой цементированы камни этого дома. И, как вчера, по телу ее пробежала
дрожь; она решила, что просто боится его..."




Эдгар Дега У модистки. 1882


"...- У нас будут и другие ткани, замечательные как по дешевизне, так и  по
качеству, - продолжал Муре певучим голосом. -  Рекомендую  вам,  например,
нашу "Золотистую кожу", это тафта несравненного блеска...  У  нас  большой
выбор шелков разнообразнейших расцветок и  рисунков,  они  отобраны  нашим
закупщиком среди множества образцов.  Что  касается  бархата,  вы  найдете
богатейший подбор различных оттенков... Предупреждаю вас, что  этой  зимой
будет модно сукно. Вы  найдете  у  нас  превосходные  двусторонние  ткани,
отличные шевиоты..."




Эдгар Дега Модистки. 1882


"...Таким образом, уже с самого порога начинались  чудеса  и  сюрпризы,  от
которых покупательницы приходили в восторг. Мысль эта  принадлежала  Муре.
Он первый закупил на Востоке, на очень выгодных условиях, партию старинных
и новых ковров. Такие редкостные  ковры  до  сих  пор  продавались  только
антикварами и притом очень дорого; теперь он наводнял  ими  рынок,  он  их
уступал почти что по  себестоимости,  но  они  служили  ему  блистательной
декорацией, которая должна была привлечь новых  покупательниц  -  знатоков
искусства. Эта гостиная, созданная исключительно за счет ковров и портьер,
развешанных по указаниям Муре, была видна еще с площади Гайон. Потолок  ее
был затянут смирнскими коврами, затейливые рисунки которых  выделялись  на
красном фоне. По четырем стенам свешивались портьеры: желтые в  зеленую  и
алую полоску  портьеры  из  Карамани  и  Сирии;  портьеры  из  Курдистана,
попроще, шершавые на ощупь, как пастушечьи  бурки;  затем  ковры,  которые
могли бы служить для обивки стен, узкие  ковры  из  Тегерана,  Исфагани  и
Керманшаха, широкие шемаханские и мадрасские ковры, с разбросанными по ним
причудливыми пионами в цвету и пальмами, - фантазия,  взращенная  в  садах
мечты. На полу - снова ковры;  он  был  словно  усыпан  жирными  завитками
шерсти: в центре помещался великолепный ковер из Агры - по белому  фону  с
широким нежно-голубым бордюром разбегались бледно-лиловые узоры, созданные
изысканным воображением. Повсюду чудеса: ковры  из  Мекки  с  бархатистыми
отливами, дагестанские коврики  для  молитвы,  испещренные  символическими
знаками, курдистанские ковры, усеянные пышными цветами;  наконец,  в  углу
громоздилось  множество  дешевых  ковров  из  Гердеса,  Кулы  и   Киршера,
сваленных в кучу и продававшихся от пятнадцати франков и дороже. Вестибюль
этот напоминал палатку какого-то паши, любителя роскоши; он  был  уставлен
креслами и диванами, обтянутыми верблюжьим мехом, скроенным в виде пестрых
ромбов  или  усеянным  наивными  розами.  Турция,  Аравия,  Персия,  Индия
выставили здесь напоказ сокровища своих опустошенных дворцов,  ограбленных
мечетей и  базаров.  В  поблекшем  рисунке  старинных  ковров  преобладали
рыжевато-золотистые цвета, а  их  потускневшая  яркость  сохраняла  теплые
сумеречные отсветы потухающих углей
, прекрасные красноватые тона старинных
живописцев.  Над  роскошью  этого  варварского  искусства,  среди  острого
запаха, занесенного старыми шерстяными тканями  из  родных  стран,  полных
солнца и грязи, реяли видения Востока.
Дениза должна была приступить к исполнению своих обязанностей  с  этого
понедельника; проходя в восемь часов утра через восточную гостиную, она  в
изумлении остановилась,  не  узнавая  входа  в  магазин;  убранство  этого
гарема, устроенного на самом пороге, ошеломило девушку. Служитель проводил
ее на чердак и вверил попечению г-жи Кабен, на обязанности которой  лежали
уборка и присмотр за комнатами, в которых жили  продавщицы;  та  водворила
Денизу в седьмой номер, куда уже был внесен ее сундучок.  Это  была  узкая
келья-мансарда с маленьким окошком, выходившим на крутую крышу. В  комнате
стояла небольшая кровать, шкаф орехового дерева, туалетный  столик  и  два
стула. Двадцать подобных комнаток тянулось вдоль коридора, выкрашенного  в
желтый цвет и напоминавшего монастырь; из тридцати пяти продавщиц магазина
здесь жили двадцать, не  имевших  семьи  в  Париже;  остальные  пятнадцать
устроились вне магазина, причем некоторые из них - у теток или  двоюродных
сестер, существовавших только в их воображении..."




Эдгар Дега У модистки. 1883


"...В ожидании покупателей они шепотом обменивались  краткими  замечаниями,
не глядя друг на  друга.  Остальные  продавцы  складывали  штуки  "Счастья
Парижа" по указаниям  Робино,  а  Бутмон,  занятый  длительным  разговором
вполголоса с худощавой молодой женщиной, казалось, принимал от нее большой
заказ. Вокруг них на хрупких изящных  этажерках  лежали  вперемежку  штуки
шелка в длинных  бумажных  обертках  кремового  цвета,  что  делало  товар
похожим на брошюры необычайного формата. Всевозможные шелка, муар,  атлас,
бархат,  переполнявшие  прилавок,  казались  грядками  скошенных   цветов,
настоящей жатвой изысканных и драгоценных тканей. Это был самый элегантный
отдел, истинный  салон,  где  товары,  такие  легкие,  казались  роскошной
обстановкой..."




Эдгар Дега У модистки. 1883


"...В отделе шелка тоже стояла толпа.  Особенная  давка  была  у  выставки,
воздвигнутой Гютеном; к созданию ее и Муре приложил свою мастерскую  руку.
Выставка была устроена в глубине зала, вокруг одной  из  чугунных  колонн,
поддерживавших стеклянный  потолок,  и  походила  на  водопад  тканей,  на
кипящий поток, ниспадавший сверху и расширявшийся по  мере  приближения  к
полу. Сначала брызгами падали блестящие атласные  ткани  и  нежные  шелка:
атлас а-ля рэн, атлас ренессанс, с их перламутровыми  переливами  ключевой
воды; легкие кристально  прозрачные  шелка  -  "Зеленый  Нил",  "Индийское
небо", "Майская роза", "Голубой Дунай".
За ними  следовали  более  плотные
ткани: атлас мервейе,  шелк  дюшес,  -  они  были  более  теплых  тонов  и
спускались вниз нарастающими волнами. Внизу же, точно в широком  бассейне,
дремали тяжелые узорчатые ткани, дама, парча, вышитые и затканные жемчугом
шелка; они покоились на дне, окруженные бархатом - черным, белым, цветным,
тисненным на шелку или атласе, - образуя  своими  перемежающимися  пятнами
неподвижное озеро, где,  казалось,  плясали  отсветы  неба  и  окружающего
пейзажа.  Женщины,  бледнея  от  вожделения,  наклонялись,  словно  думали
увидеть там свое отражение. Стоя перед  этим  разъяренным  водопадом,  они
испытывали глухую боязнь, что их втянет поток этой  роскоши,  и  в  то  же
время ощущали непреодолимое желание броситься туда и там погибнуть..."




Эдгар Дега Женщина примеряет шляпку. 1884


"...Начиналась решительная схватка;  у  Бурра  возникла  безрассудная
мысль сразиться с "Дамским счастьем" на его же собственной почве:  сделать
уступку современной роскоши. Покупательницы, упрекавшие его за то, что его
лавка слишком мрачна, несомненно, появятся опять, когда увидят ее сияющей,
отделанной заново. Прежде всего заштукатурили все щели и поправили  фасад;
затем окрасили в зеленый цвет витрину; роскошь была доведена до того,  что
даже позолотили вывеску. Три тысячи  франков,  которые  Бурра  отложил  на
крайний случай, были истрачены. И правда,  весь  квартал  всполошился;  на
лавку Бурра приходили глядеть, а он среди такого великолепия  окончательно
терял голову и никак не мог войти в обычную колею. В этой сияющей раме, на
этом нежном  фоне  причудливый  старик  с  большущей  бородой  и  длинными
волосами  был  словно  уже  не  у   себя   дома.   Прохожие,   шедшие   по
противоположному тротуару, удивлялись, видя, как  он  размахивает  руками,
как вырезает набалдашники. Сам он суетился,  словно  в  лихорадке,  боялся
что-нибудь запачкать и все глубже зарывался в эту  нарядную  коммерцию,  в
которой ровно ничего не понимал..."




Эдгар Дега Одежда на стуле. 1887


"...По мере того как "Дамское счастье" расширялось, "Старый
Эльбеф" становился словно все меньше и  меньше.  Девушке  показалось,  что
витрины его еще более помрачнели, что теперь они  еще  сильнее  придавлены
низкими антресолями, узкие окна которых сообщали дому сходство с  тюрьмой.
Сырость еще больше обесцветила старую зеленую вывеску, и от посеревшего  и
словно съежившегося фасада веяло отчаянием..."




Эдгар Дега Украшения. 1887


"...Дамы выбрались на простор. Они очутились в  зале  Сент-Огюстен  и  были
чрезвычайно удивлены, найдя его почти пустым. Но  они  блаженствовали;  им
казалось, что, придя с улицы, где стояла зима, они сразу попали в весеннее
тепло. В то время как там, на дворе, дул ледяной ветер, с дождем и крупой,
здесь, в галереях "Счастья", торжествовала  весна,  разукрашенная  легкими
тканями, в цветущей роскоши нежных оттенков царили наряды, предназначенные
для веселых летних прогулок.
   - Взгляните! - воскликнула г-жа де Бов, застыв на месте и подняв кверху
голову.
   Она  увидела  выставку  зонтов.  Раскрытые,  выпуклые,  как  щиты,  они
покрывали все стены зала, начиная со стеклянного  потолка  и  до  верхнего
края лакированной дубовой панели. Они ложились узорами по  сводам  верхних
этажей, ниспадали гирляндами вдоль колонн,  тянулись  плотными  рядами  по
балюстрадам галерей и даже по перилам лестниц; симметрично  расположенные,
испещряя стены красными, зелеными  и  желтыми  пятнами,  они  походили  на
большие венецианские фонари,  зажженные  по  случаю  какого-то  небывалого
празднества. В углах зонты собирались в замысловатые созвездия - это  были
зонты по тридцать девять  су,  и  их  светлые  оттенки  -  бледно-голубые,
кремовые и нежно-розовые - сияли кротким мерцанием  ночника;  а  над  ними
необъятные японские зонтики, с золотыми журавлями,  летящими  в  пурпурном
небе, пылали отблесками пожаров..."




Эдгар Дега Молодая женщина в выходном платье. 1872


"...Тем не менее, попав в отдел шарфов и перчаток, она снова утратила  свою
решимость. Там в рассеянном дневном свете были выставлены товары  ярких  и
веселых   тонов,   производившие   чарующее    впечатление
.    Симметрично
расположенные прилавки казались цветочными  клумбами,  а  зал  в  целом  -
французским цветником, где светилась улыбкой нежная гамма оттенков.  Прямо
на прилавках в раскрытых коробках, уже не  помещавшихся  на  переполненных
полках,  высились  горы  шарфов  и  платочков,  блистая   желтым   золотом
хризантем,  ярко-красным  цветом  герани,  молочной  белизной  петуний   и
небесной синевой вербены. А повыше с  медных  прутьев  ниспадали  цветущие
гирлянды развешанных платков, размотанных лент  -  бесконечная  сверкающая
цепь, которая тянулась в  воздухе,  обвиваясь  вокруг  колонн,  множась  в
зеркалах. Но больше всего привлекал толпу перчаточный отдел, где из  одних
перчаток  было  устроено  швейцарское  шале  -  шедевр  работы  Миньо,  на
сооружение которого он потратил два дня. Нижний этаж был сделан из  черных
перчаток, затем шли перчатки цвета соломки, цвета резеды;  кроваво-красные
были употреблены для отделки  -  они  обрамляли  окна,  намечали  балконы,
заменяли черепицу.
   - Что угодно,  сударыня?  -  спросил  Миньо,  увидев,  что  г-жа  Марти
остановилась перед шале как  зачарованная.  -  Вот  шведские  перчатки  по
франку семьдесят пять, лучшего качества...
   Он зазывал с каким-то ожесточением, окликая  проходивших  покупательниц
из-за прилавка  и  надоедая  им  своей  предупредительностью.  Г-жа  Марти
отрицательно покачала головой, а он все-таки продолжал:
   - Тирольские перчатки по франку двадцать пять... Туринские перчатки для
детей, вышитые перчатки всех цветов...
   - Нет, благодарю вас, мне ничего не нужно, - ответила г-жа Марти.
   Но, почувствовав, что голос ее слабеет, Миньо  удвоил  настойчивость  и
стал  раскладывать  перед  ней  чудесные  вышитые  перчатки.  Не  в  силах
противиться, она купила одну Пару..."




Эдгар Дега Женщина завязывает ленты шляпы. 1882


"...Хотя г-жа Дефорж уже была знакома с  новым  устройством  магазина,  она
остановилась,  пораженная  буйной  сумятицей,  оживлявшей  в   этот   день
необъятный зал. Внизу, вокруг нее, продолжала  волноваться  толпа,  -  она
текла в двух встречных направлениях, и водоворот этот чувствовался  вплоть
до самого отдела шелков; толпа все  еще  была  очень  разношерстной;  было
много мещанок, домашних хозяек, много женщин в трауре, с длинными вуалями,
были неизбежные кормилицы, случайно завернувшие сюда и  ограждавшие  своих
младенцев растопыренными локтями; однако  во  второй  половине  дня  стало
появляться больше светских  дам.  И  все  это  море,  пестревшее  шляпками
вперемежку с ничем не покрытыми белокурыми и  черными  головами,  текло  с
одного конца галереи к другому и среди сверкающих красок материй  казалось
бесцветным и тусклым..."



Эдгар Дега Женщину причесывают. 1895


"...Выставка летних шелков, расположенная в центре отдела, освещала, словно
восходящее солнце, весь зал сиянием зари  и  переливалась  самыми  нежными
цветами радуги
- бледно-розовымсветло-желтымясно-голубым.  Тут  были
фуляры  прозрачнее  облака;  сюра  -  легче  пуха,  летящего  с  деревьев;
атласистые китайские шелка, напоминающие нежную  кожу  китайских  девушек.
Были тут и японские понже, индийские тюсоры и кора, не говоря уже о легких
французских шелках, полосатых, в мелкую клетку и в цветочках  всевозможных
рисунков, - шелках,  вызывавших  мысль  о  дамах  в  платьях  с  оборками,
вышедших майским утром погулять под раскидистыми деревьями парка..."



Эдгар Дега Женщины облокотились на перила. 1890


"...Эти  слова  прозвучали  диссонансом  среди  все   нараставшей   горячки
торговли. Дамы разделились и в последний раз прошлись  по  битком  набитым
отделам. Было четыре  часа;  косые  лучи  заходящего  солнца  проникали  в
широкие окна фасада, ложились отраженным светом на стеклянных перегородках
зал, - в этом багровом зареве  висела,  подобно  золотому  облаку,  густая
пыль, поднятая с  утра  непрерывным  движением  толпы.  Прозрачная  пелена
окутывала большую центральную галерею;  на  ее  огненном  фоне  выделялись
перекрытия лестниц,  висящие  мосты,  все  сложное  кружево  убегающего  в
пространство железа. Ярко блестели  фаянс  и  мозаика  фризов;  красные  и
зеленые цвета живописи  горели  еще  ярче  в  окружении  щедро  раскинутой
позолоты. Казалось, это рдеющие уголья освещают  своим  отсветом  выставки
товаров, дворцы из перчаток и галстуков,  каскады  кружев  и  лент,  стены
шерстяных материй и коленкора и пестрые  клумбы,  расцвеченные  воздушными
шелками  и  фулярами.  Сверкали  в  своем  великолепии  зеркала.  Зонтики,
выпуклые как щиты, играли отблесками металла.  Вдали,  за  полосами  тени,
мелькали  ярко  освещенные  прилавки,  возле  которых  копошились  залитые
солнечным светом покупательницы..."



Эдгар Дега У зеркала. 1886


"...В  лучах  февральского  солнца  улица  Десятого   декабря   со   своими
ослепительно-белыми, только что оштукатуренными домами и остатками лесов у
некоторых еще не законченных зданий  казалась  совсем  новенькой.  Широкий
поток экипажей победоносно катил вдоль этого залитого  солнцем  проспекта,
прорезавшего сырой  сумрак  старинного  квартала  Сен-Рок.  Между  улицами
Мишодьер и Шуазель роилась толпа, люди  давили  друг  друга,  возбужденные
рекламой, которая целый  месяц  разжигала  их  воображение;  разинув  рот,
зеваки  таращили  глаза  на  монументальный  фасад   "Дамского   счастья",
торжественное открытие которого было отмечено большой выставкой белья.
   Фасад этот радовал глаз свежей окраской и поражал  изощренностью  своей
многоцветной облицовки, яркость которой еще  усиливалась  позолотой;  сама
отделка здания словно говорила о бойкой,  кипучей  торговле,  которая  шла
внутри магазина,  и  привлекала  все  взгляды,  как  гигантская  выставка,
пламенеющая яркими красками. Отделка нижнего этажа была поскромнее,  чтобы
не убить эффекта выставленных в витринах материй; нижняя  половина  здания
была облицована  мрамором  цвета  морской  воды,  углы  и  опорные  столбы
выложены черным  мрамором,  мрачность  которого  смягчалась  позолоченными
завитками;  все  остальное  пространство  занимали  зеркальные  стекла   в
металлических рамах, - одни только стекла,  сквозь  которые  дневной  свет
ярко  озарял  галереи  и  залы  до  самой  глубины.  Но  чем   выше,   тем
ослепительнее становились краски
.  По  фризу  нижнего  этажа  развернулась
мозаика, гирлянды красных и голубых цветов,  чередовавшиеся  с  мраморными
плитами, на которых были высечены названия различных товаров; они тянулись
бесконечной лентой, опоясывая исполинское здание. Нижняя половина  второго
этажа была облицована кафельными плитами и также  служила  основанием  для
широких  зеркальных  стекол,  доходивших  до  самого  фриза.   Этот   фриз
представлял собою позолоченные щиты с гербами городов Франции вперемежку с
терракотовыми украшениями, глазурь которых соответствовала  светлым  тонам
нижней его половины. И наконец, под самой крышей  тянулся  карниз,  словно
вобравший в себя все яркие краски фасада
; мозаика и фаянс  отливали  здесь
более теплыми тонам
и: желоба были сделаны из резного позолоченного  цинка,
а на  крыше  высился  ряд  статуй,  изображавших  большие  промышленные  и
торговые города Франции; стройные их силуэты вырисовывались на синем  фоне
неба. Особенно изумлял публику главный  вход,  высокий,  как  триумфальная
арка; он также был обильно украшен мозаикой, майоликой и терракотой, а над
ним  возвышалась  аллегорическая  группа,  сиявшая  свежестью  позолоты  и
изображавшая женщину в окружении целого роя смеющихся амуров,  которые  ее
одевали и нежно ласкались к ней..."



Эдгар Дега Проект для портретов на фризе - Три женщины. 1879


"...Ни один магазин так не будоражил  город
шумихой своей рекламы. "Дамское счастье" затрачивало теперь около шестисот
тысяч франков в год на объявления, анонсы и всякого рода извещения;  число
рассылаемых прейскурантов достигало четырехсот тысяч; материй на образчики
расходовалось в год больше чем на сто тысяч. Газеты, стены  домов  и  слух
парижан были полонены рекламой - казалось, некая чудовищно огромная медная
труба без устали оглушительно трубит на все четыре стороны  о  предстоящих
грандиозных базарах. А теперь  и  само  здание,  перед  которым  теснилась
толпа, было живой рекламой: оно сверкало кричащей, раззолоченной роскошью,
широкими витринами, в которых были выставлены целые поэмы женских нарядов,
обилием вывесок, раскрашенных, тисненых и вырезанных, начиная с  мраморных
плит нижнего этажа и кончая изогнутыми в  виде  арок  листами  железа  над
крышей,  где   можно   было   прочесть   название   магазина,   написанное
разноцветными яркими буквами
и резко выделявшееся на фоне  неба..."



Эдгар Дега Женщина в кафе. 1877


"... Их не утомляли эти гимны белому, которые пелись тканями всего магазина.
Муре  никогда  еще  не  создавал  ничего  более  грандиозного;  это   было
гениальное  произведение  великого  декоратора
.  В  водопаде   белого,   в
кажущемся хаосе тканей, словно наудачу упавших с опустошенных полок, была,
однако, своеобразная гармония; оттенки белого следовали  и  развертывались
друг за другом; они зарождались, росли  и  буйно  расцветали  как  сложная
оркестровка фуги, созданная великим музыкантом и постепенно уносящая  душу
в  беспредельность.  Всюду  одно  лишь  белое,  но  сколько  в  нем   было
разнообразия!
  Все  эти  оттенки  белого  высились   одни   над   другими,
противопоставлялись, дополняли друг друга, достигая в конце концов  сияния
дневного света. Белая  симфония  начиналась  матовою  белизной  полотна  и
шертинга, приглушенными белыми тонами фланели и сукна
; затем  шли  бархат,
шелка, атласы - по восходящей гамме; мало-помалу на изломах складок  белойткани  начинали  зажигаться  огоньки;  взлетая  вверх,  белизна  занавесок
становилась прозрачной; она была  насквозь  пронизана  светом  в  муслине,
гипюре, кружевах и в особенности  в  тюле,  который  был  так  легок,  что
казался тончайшей музыкальной  нотой,  таявшей  в  воздухе;  а  в  глубине
гигантского алькова еще оглушительнее пело серебро восточных шелков..."



Эдгар Дега Женщина расчесыват волосы перед зеркалом. 1877



"...Пройдя несколько шагов, наши дамы очутились в  новом  отделе  цветов  и
перьев,  размещенном  в  центральной  галерее,  между  отделами  шелков  и
перчаток. Под лучами яркого солнца, проникавшими сквозь стеклянную  крышу,
отдел казался гигантским  цветником  или  огромным  белым  снопом  цветов,
размерами со столетний дуб. Он был опоясан бордюром из мелких цветочков  -
фиалок, ландышей, гиацинтов, маргариток, всевозможных  цветов  нежно-белых
оттенков, -  вроде  того  как  обсаживают  дорожки  сада.  Над  всем  этим
поднимались букеты белых роз телесного оттенка, крупные белые пионы,  чуть
окрашенные алым,  и  белые  пушистые  хризантемы  с  золотыми  звездочками
тычинок. Цветы поднимались все выше и выше; тут были стройные  мистические
белые лилии, ветви цветущих яблонь, огромные букеты благоухающей сирени, а
над этим буйным цветением, на высоте второго этажа, трепетали  султаны  из
страусовых перьев, словно легкое дыхание, исходящее  от  всех  этих  белых
цветов. Целый угол был занят венками и  украшениями  из  флердоранжа.  Тут
были металлические цветы, серебристые  репейники,  серебряные  колосья.  В
листве, над цветами, среди всего этого муслина, шелка и бархата, где капли
клея  казались  каплями  росы,  порхали  птички  с  Антильских   островов,
предназначенные для отделки шляп, пурпуровые тангара с черными хвостами  и
райские птицы, у которых брюшко переливает всеми цветами радуги..."




Эдгар Дега У модистки. 1905-1910

  
"...Было уже около шести часов; день начинал  гаснуть,  в  крытых  галереях
постепенно темнело, и  в  глубине  залов  медленно  сгущались  сумерки.  В
тусклом свете догорающего дня  вспыхивали  одна  за  другой  электрические
лампочки: их матово-белые  шары  сияли,  словно  яркие  луны,  в  уходящей
перспективе  залов.  Этот  белый  свет,  недвижный  и  ослепительный,  как
излучение неких бесцветных светил, рассеивал сумерки. Но когда  загорелись
все лампы, по толпе пронесся шепот восторга  -  огромная  выставка  белого
приобрела  в  этом  новом  освещении  феерический,  торжествующий   блеск
.
Казалось,  вся  эта  грандиозная  оргия  белого  тоже  запылала,  разливая
слепящие лучи. Белый цвет пел, и его гимн взлетал ввысь, словно сливаясь с
белым  сиянием  занимающейся  зари
.  Белый  свет  струился  от  полотен  и
мадаполама, выставленных в галерее Монсиньи, напоминал яркую  полоску  над
горизонтом, на востоке, когда небо начинает светлеть в предрассветный час;
вдоль галереи  Мишодьер  отделы  приклада  и  позумента,  отдел  парижских
безделушек и лент бросали отсветы, словно далекие скалы, сверкая  белизной
перламутровых пуговиц, посеребренной бронзы и жемчуга. Но центральный  неф
пел свою белую пламенную песнь громче всех; вихри  белого  муслина  вокруг
колонн, белый канифас и пике, которыми были задрапированы лестницы,  белыепокрывала, свисавшие, как стяги; белые кружева и  гипюр,  развевавшиеся  в
воздухе, рождали мечту  о  небесном,  словно  приоткрылись  врата  некоего
лучезарного эдема, где  праздновалась  свадьба  неведомой  царевны.  Шатер
шелкового отдела превратился в  исполинский  альков,  и  блеск  его  белыхзанавесок, белого газа и белого тюля, казалось, защищал  от  взоров  толпы
белоснежную  наготу,  новобрачной.  Все  сливалось  в  этом  ослепительном
сиянии,  где  смешивались  бесчисленные  оттенки  белого,  все  запорошила
звездная пыль, которая падала, как снег, сверкая белизной
.
   Муре все смотрел и смотрел на армию подвластных ему женщин, толпившихся
в этом пламенном зареве. Черные тени резко вырисовывались на  белом  фоне..."




Эдгар Дега Визит в музей.



ДЕГА (Degas) Илер Жермен Эдгар
http://bibliotekar.ru/Kdega/





 P.S.

Другие экранизации романа

1915

"Рабыни роскоши и моды" (Россия)
(по отдалённым мотивам романа «Дамское счастье»)
Режиссер: Иосиф Адамович Сойфер
Сценарий: журналист Брейтман, который взял статью из газеты об одной московской портнихе , которая находила среди своих заказчиц дам, имеющих приятную внешность, охваченных страстью к богатым нарядам, и втягивала их в сети порока, и роман Золя " Дамское счастье". В результате получилась увлекательная история, вполне в духе модных кинодрам того времени. 

1922

"Дамское счастье" (Германия)
Режиссер: Люпу Пик
Сценарий: Ганс Марр, Люпу Пик, Эмиль Золя
Продюсер: Люпу Пик
Оператор: Willy Gaebel, Теодор Спаркюл, Gotthardt Wolf
В главных ролях: Эдит Поска, Люпу Пик, Гарри Нестор, Walter Brugmann , Olga Limburg , Хэрман Пиша, Леопольд Фон Ледебур

1930

"Дамское счастье"  (Франция)
Режиссер: Жюльен Дювивье
Сценарий:  Ноэль Ренард, Эмиль Золя
Продюсер: Charles Delac, Марсель Вэндал ,
Оператор: Andre Dantan, Рене Гишар, Эмиль Пьер, ... .жанр мелодрама, драма
В главных ролях: Дита Парло, Гарчин Мэдди, Андрее Брэбэнт, Madame Barsac, Надя Сибирская,  Колетт Дюбуа .

1943

"Дамское счастье" (Франция)
Ржиссер Андре Кайет
Сценарий Андре Кайет, Мишель Дюран, Андре Легран
Оператор Арман Тирар
Композитор Louis Sedrat
В главных ролях: Мишель Симон , Альбер Прежан, Бланшетт Брюнуа , Suzy Prim , Джульетт Фабер , 
Santa Relli , Catherine Fonteney , Жаклин Готье , Maximilienne

Комментариев нет:

Отправить комментарий